ВЗГЛЯДЫ НА «ФЕРДИНАНДО» РОМАНА ВИКТЮКА (эссе-пресс-релиз спектакля)

Взгляд 1: РОМАН ГРИГОРЬЕВИЧ ВИКТЮК, РЕЖИССЁР, ТВОРЕЦ:

«…На протяжении 17 лет я ставил спектакли в Италии и был связан с людьми, которые предлагали мне для постановок самое лучшее из итальянской драматургии. Имя Аннибале Руччелло звучало несколько раз, потому что он был одним из самых популярных драматургов среди итальянских режиссеров. Он очень рано ушел, покончив жизнь самоубийством, и я помню тот день, когда меня познакомили с мамой и с сестрой Руччелло. Они были счастливы, что в России заинтересовались творчеством Аннибале, и что он будет драматургом не только локального значения, но его пьесу узнают и за рубежом. Я помню глаза мамы и сестры Аннибале Руччелло, которые с благодарностью смотрели на меня: их слезы печали сменились на слезы радости в момент нашего расставания. Я даже помню место, где это происходило – в Болонье. …Я считаю, что умершие авторы не уходят навсегда, а остаются во Вселенском Разуме. Энергия и нежность, которые они излучали, будучи на Земле, никуда не пропадают – они остаются с нами. Авторы, которые по собственной воле не захотели быть дольше на этой Земле (как Руччелло), жили с такой тоской, они отправили столько любви и нежности, и она была невостребованной, никому не нужной… Все «ушедшие» обволакивают земной шар своей нежностью, и не дают ему упасть в пропасть. «Там» у них есть окошки, они смотрят на землю, и из миллиардов людей выбирают тот лучик, который соответствует их мироощущению, и который может услышать их шифр. Все безумно просто. Руччелло — счастлив как ребенок и радуется тому, что мы играем спектакль «Фердинандо». …В роли донны Клотильды Луканигре вы увидите замечательную Эру Зиганшину – одну из наших лучших артисток. Эра любит пьесу, любит этот текст, и любит эту роль. Это — величайшая редкость. Сейчас мы пришли к варианту, в котором играют двое молодых актеров — Роман Полянский (Фердинандо) и Андрей Васильев (дон Кателлино). Эра сказала мне после репетиции: «Боже! Я помолодела, мне кажется, что я только начинаю творческую жизнь! Это замечательно!» …Возраст актеров не имеет значения, в детском саду дети играют взрослых, или выросшие взрослые играют детей. Время ничего не меняет, это – глупота. Со временем актеры становятся более откровенными в игре и сбрасывают все то, что на них надела жизнь, экономика, политика, нравственность и всякая прочая глупость. …Аннибале Руччелло был первым человеком после Пиранделло, который попытался снять покровы со лжи и лицемерия. Чего стоит весь монолог Зиганшиной о чичирке. Когда Эра увидела обнаженное тело Ромы Полянского, она отреагировала как девочка в детском садике, которая впервые увидела письку у своего приятеля, с которым играет в песочнице. Вначале берет оторопь, а потом — такая радость и такое желание постичь, почему у нее нет письки, а у него — есть. Эра играет роль с таким воодушевлением , что я даже не останавливаю ее, она просто счастлива, что она может все это пережить по-детски, и как будто впервые выйти на сцену. Зиганшина ощущает, что в «Фердинандо» 2009 года нужно цепляться по-другому за Романа, и ощущать свое и его тело по-другому, а это не так-то просто. …Во время работы над спектаклем приоткрываются клапаны, которые с возрастом засоряет жизнь — их нужно все время очищать, и настраивать, как музыкальный инструмент. Это происходит с Эрой Зиганшиной, и с Ольгой Онищенко (Джезуальдой). Полянский и Васильев… для них Фердинандо и дон Кателлино — это совершенно новые роли, в итоге им — один черт. Васильев играет священника, он — молодой человек, у которого нет причин страдать, который только начинает жить, а не уже отягощен жизненным опытом (а это — колоссальная разница). Поэтому у Андрея тоже есть тоска по любви и неиспользованности. Та же тоска, что и у Оли Онищенко, которая в роли Джезуальды сама себе отрезала все пути к тому, чтобы любовь была крылатой, чтобы летать. Сейчас, когда Оля увидела совершенно новых ребят, конечно, она сошла с ума, как в детском садике, увидев сразу ДВЕ чичирки. …В Италии и во Франции спектакль «Фердинандо» слишком отягощен реализмом, бытовыми подробностями, — и это – невероятная глупота. Западный театр — на мертвом месте. И хотя к постановке «Фердинандо» они все время обращаются, но на Западе они дают отображение только бытового и социального значения: богатые, нищие, независимо от социальной категории, и это всё — чепуха. А вот любовной тоски, заключенной в пьесе, они не понимают, и вообще они не умеют это играть, для них это — темная ночь. …Музыкальное оформление «Фердинандо» – итальянская музыка, это Италия и сегодняшний день , вся музыка их, которую они знают и любят на Сицилии, так как главная героиня – сицилианка. Во время работы над спектаклем нужно постоянно ощущать взгляд того человека , которого уважаешь и чтишь. Это касается того, что мог бы сказать Анатолий Васильевич Эфрос, попав на премьеру «Фердинандо». Нужно постоянно себя корректировать и заводить или опровергать во время работы, а не после того, как это все закончится, когда уже поздно».

Взгляд 2: ЭРА ЗИГАНШИНА, ЗАСЛУЖЕННАЯ АРТИСТКА РОССИИ, ДОННА КЛОТИЛЬДА ЛУКАНИГРЕ

«…В начале 90-х гг. я очень долго ждала встречу с Романом Григорьевичем Виктюком по поводу спектакля «Фердинандо». На протяжении нескольких лет у нас все время возникала ситуация, что мы вот–вот должны что-то начать, и все никак не складывалось: то Виктюк занят, то я занята, и все обстоятельства какие-то дурацкие. Мы были знакомы с Виктюком, и я даже играла в опере «Белые ночи» по Достоевскому вместе с Игорем Борисовичем Дмитриевым. Мы разговаривали, а возле нас ходили оперные артисты и пели. Наконец мне позвонил директор Ленинградского молодежного театра и от имени Романа Виктюка пригласил меня в спектакль «Фердинандо», на роль донны Клотильды Луканигре. И вот, наконец, состоялась наша с ним ЛЮБОВЬ. …Роман Григорьевич всегда меня покорял тем, что у нас полностью совпадает отношение к театру. Он владеет магией театра, и это меня подкупает, и за это я готова сложить все к его ногам, потому что Виктюк знает, что такое ТЕАТР. В театре должно быть ВОЛШЕБСТВО, в театре нельзя просто ругаться, просто выяснить отношения, просто смешить публику, чем собственно заняты сейчас практически все. Нельзя брать какую-то современную тему, которая «ух-сегодня-какая-жареная!», или же материться со сцены, потому что весь мир матерится, вся страна матерится, почему бы со сцены не поматериться? Сейчас это – норма, норма, которую Я НЕ ПРИНИМАЮ, не в силу возраста, а в силу того, что это для меня – НЕ ТЕАТР. Вот Виктюк — это театр, ТЕАТР в самом ВЫСОКОМ смысле этого слова. …В 2009 году я с наслаждением вернулась к репетициям «Фердинандо» с новым составом. Мне очень нравится Роман Полянский в титульной роли, и я получаю удовольствие от спектакля. Вообще я пошла в эту профессию, чтобы получать удовольствие… Романа Григорьевича не интересует, в каком году написана пьеса, и его даже не интересует, что говорят герои, про что они говорят. Какой-то прощелыга-пацан пришел в дом с одной целью — ограбить, и ему это удалось, при этом он всех поимел. Вот, собственно, пьеса «Фердинандо» сама по себе, если ее не ставить на том уровне, на котором это делает Виктюк. …Роман Григорьевич ставит спектакль совершенно о другом: у Фердинандо есть единственный ТАЛАНТ – ТАЛАНТ ЛЮБИТЬ. Ему не надо напрягаться, ему не надо наигрывать что-то, изображать, талант любить у него изнутри. Это вообще очень редкий дар, что у мужчин, что у женщин — просто уметь любить, доставлять наслаждение. Бывают такие очень редкие существа на свете… Когда обычные люди – раз! и полюбят друг друга, — у них влюбленность — это несколько секунд. У Фердинандо любовь — это его суть, он этим живет. Другое дело, что Фердинандо этим пользуется, и это уже вопрос морали, но я ее не касаюсь … Я только вижу, что это очень талантливый в любви человек, и талантлив в дарении этого, и все падают к его ногам, независимо от пола и возраста, потому что такой дар пропускать в жизни грешно… …Конечно спектакль в новом варианте изменился. Первая постановка была в 1994 году, был разгул демократии, перестройка, дележка, и во всем этом кошмаре необходима была красота… У Романа Григорьевича в принципе очень все просто, он настолько не принимает каких-то вещей, он несет свое, он закрыл глаза на окружающий мир, этого не надо было видеть. Виктюк делал красоту, было впечатление, что он говорил: «Люди, остановитесь, зайдите, посмотрите, как красива жизнь! Как красива любовь!» …Фердинандо первого состава был очень красив, весь в шелках, с шелковыми шарфами, с длинными белыми волосами…все декорации были увиты лианами, отовсюду свисали листья, розы, цветы, все это было НЕМЫСЛИМО КРАСИВО. Теперь все другое… мы пережили достаточно интересные времена, и очень изменились. Если судить по мне, то я — совсем другой человек, чем была в 1994 году, и дело не в возрасте, а в том, что ВРЕМЯ ИЗМЕНИЛОСЬ. Все очень жестко: другой мир, другие люди, другие актеры, с другим отношением к жизни. ФЕРДИНАНДО ПРИШЕЛ В РВАНЫХ ДЖИНСАХ, ПРОСТОЙ РУБАШКЕ…, а ДАР ЛЮБВИ остался тем не менее. Розовое платье донны Клотильды осталось прежним — ей не надо меняться. Это молодежь меняется, а взрослые люди только мудреют. Но если у донны Клотильды «поехала крыша», и она прекрасно понимает, что это – ПОСЛЕДНЯЯ КРЫША, КОТОРАЯ МОЖЕТ УЕХАТЬ, У НЕЕ, то, конечно, РОЗОВОЕ ПЛАТЬЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ. Манюрка как есть, так и сидит в женщине на протяжении всей жизни… Она может быть сонная или затихаренная, но она обязательно когда-нибудь ЗАКРИЧИТ во весь голос. Мне жалко тех женщин, у которых она ни разу не закричала. Я за то, чтобы у женщины в любом возрасте манюрка когда-нибудь истошно закричала, и забыла бы все на этом свете ради любви. Ради этого стоит жить!»

Взгляд 3: ОЛЬГА ОНИЩЕНКО, ДЖЕЗУАЛЬДА:

«…Джезуальда стала моей первой ролью у Романа Григорьевича Виктюка, и это было как ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ. …Роман Григорьевич сейчас ставит совершенно другой спектакль «Фердинандо». Прошло время, и оно прошло и у Романа Григорьевича, и вокруг нас все изменилось. Когда меня видели в спектакле в 90-х, всем казалось, что я старше. И когда меня видели вне сцены – удивлялись. Сейчас мы сравнялись с моей героиней, я приблизилась к Джезуальде физиологически. …Мне очень хотелось, чтобы это была нерусская тетенька, но не в смысле того, что я – иностранка. Мне всегда интересна история, когда я приближаюсь к роли. Мне хочется влезть в роль и вот эта дистанция- приближение, когда ты соединяешься с ролью, особенна интригует. Сейчас у меня такое ощущение в отношении Джезуальды, как будто я знала человека, который был мне дорог, мы общались, потом расстались на длительный срок, и вот эта встреча произошла. …Для меня «Фердинандо» – не просто спектакль, как Роман Григорьевич Виктюк — для меня не просто режиссер, а человек, ставший очень родным. У меня бывают мгновения, когда я беру его в охапку, и мне хочется к нему прижаться. Это ощущение возникло у меня впервые много лет назад, когда я поцеловала Роману Григорьевичу руку, и я это делаю неосознанно. … «Фердинандо» — целый отрезок моей жизни. И спектакль всегда разный. Роль, материал — это повод. Когда говоришь о своем персонаже, момент тайны должен присутствовать, это сложно объяснить словами, это на уровне чувств, эмоций, ассоциаций . Там везде – Роман Григорьевич Виктюк, у меня по отношению к нему абсолютное подчинение. Я могу быть с ним не согласна, хотя проходит время, и понимаешь – Виктюк был прав. Виктюк для меня не просто режиссер, но и учитель, потому что с ним у меня полное ощущение ученика. Я как белая страница, которая еще не исписана, и я абсолютно раздета перед ним. Когда играю в спектакле Виктюка, у меня нет за плечами ролей, я к нему прихожу первозданной… …Роман Григорьевич Виктюк – ШАМАН, ВЕЛИЧАЙШИЙ МАНИПУЛЯТОР, он сам – ТЕАТР…»

Взгляд 4: РОМАН ПОЛЯНСКИЙ , ФЕРДИНАНДО:

«…Фердинандо — это моя первая главная и титульная роль в театре. Как я попал к Роману Григорьевичу? …Судьба, чудо, высшие силы, — вот соответствующие эпитеты. Это чудодейственный образ Оли Онищенко – Джезуальды, которая нашла мою фотографию в Санкт-Петербурге, позвонила мне, мы встретились и вот таким образом я оказался здесь. …В «Ромео и Джульетте» в театре Виктюка я играю Меркуцио, Лоренцо, но это – совсем другой спектакль. … «Фердинандо» — очень актуальная современная пьеса, в мире, где всё — любовь, дружба, секс, жизнь, — продается и покупается за деньги. …Фердинандо – очень интересный герой. В его образе можно найти очень много разных персонажей – от Остапа Бендера (положительный аферист с безумной энергетикой) до сумасшедшего Ричарда III. Фердинандо очень любит деньги и ради них готов сделать все что угодно. В то же время он не низкий человек, он приносит себя, свою любовь, дарит ее людям, но за это он любит брать деньги, причем чтобы люди ему сами их отдавали. Он же в пьесе ничего сам не требует, ему просто дают деньги за то, что он дает людям тепло и смысл жизни. …Мои партнеры по спектаклю — замечательные люди. Для меня счастье работать с Романом Григорьевичем Виктюком, Эрой Гарафовной Зиганшиной, Олей Онищенко… Оля — потрясающая девушка, — двигатель, паровоз …и мы с Андреем Васильевым пытаемся их нагонять. Эра Гарафовна и Оля играли в старой версии спектакля. Новая выстраивается по-другому. Роман Григорьевич выстраивает спектакль сейчас от меня, от Андрея Васильева. Получается, что женские персонажи тоже изменились… Для театра Виктюка мне пришлось подгонять физическую форму, хотя у меня в Щукинском училище была хорошая профессиональная подготовка. Актер должен уметь хорошо двигаться, находиться в спортивной форме. Специфика театра Виктюка – то, что актер должен выглядеть красиво и все делать вкусно и изящно. Роман Григорьевич – очень требовательный режиссер, он может и поругать, но может и возвеличить тебя. Роман Григорьевич Виктюк — не человек, а СВЕРХЧЕЛОВЕК».

Взгляд 5: АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВ, ДОН КАТЕЛЛИНО:

«…Для меня театр Виктюка — это не театр, это терапия, и правильно Роман Григорьевич говорит, что у него не спектакль, а сеанс… …Мой герой — священник Кателлино, мне очень интересна эта роль. Каждый раз по дороге на репетицию, я ловлю себя на мысли, что сегодня не готов умирать… …Роман Григорьевич умеет сводить артистов с ума, и им это очень нравится. На репетициях Роман Григорьевич сверхсобран, все видит, все замечает, он — гиперпрофессионал, и немудрено, что многие артисты, работая с ним, называют Виктюка гением. …Даже просто присутствуя на репетициях, ощущаешь ту атмосферу, которую создает Роман Григорьевич: атмосфера любви, нужности для актера, инвольтации, когда актер — марионетка и Виктюк кричит: «Иди! Стой! Кричи! Плачь…». Если ты реализуешь партитуру режиссера и полностью ему доверяешь, происходит щелчок и из тебя начинают переть эмоции, и ты понимаешь всю жизнь роли. …До того, как я пришел в театр Виктюка, я вообще подумывал о том, чтобы бросить путь актера. Я попал в труппу Романа Григорьевича летом 2009 года, и дон Кателлино — уже вторая роль. Первой была роль Хорхе в спектакле «Непостижимая женщина, живущая среди нас», …В «Фердинандо» я играю священника-бисексуала. Какая будет следующая роль – страшно представить. Пьеса великолепна, я был поражен тем, что после ее написания молодой драматург Руччелло покончил с собой. В моей роли есть что играть артисту, и что играть человеку. Зрителям главное — чтобы был понятен конфликт взаимоотношений, история… …Мой плюс и мой минус в том, что я – молодой актер. У Романа Григорьевича сразу идет действие, и потом только, когда начинаешь репетировать, партитура его мыслей входит в тебя, и начинаешь подключаться к идее, которая оплодотворяет пьесу. Роман Григорьевич работает только с актерами, у которых есть чичирка и манюрка, поэтому зрителю в любом случае будет интересно магическое движение в пространстве и ритуал, происходящий на сцене».

Взгляды на «Фердинандо» поймала Света Гудёж